Как известно, представление марксизма о "революционной обстановке" всегда опиралось на признание результирующего влияния целого сонма разнородных факторов---потенциально способных остатся за рамками даже наиболее скрупулезного социального анализа.Повинными в такой неуловимости часа "Че" назывались высочайшая лабильность и неустойчивость социальных феноменов,в отношение которых зачастую попросту немыслимо жесткое очерчение причинно-следственных связей.За исключением наиболее апробированных временем и успевших устоятся сцеплений и связанностей,прогностика флуктуаций предельно хаотизированного социального континуума может поставить в тупик даже общепризнанных маститых специалистов из числа "политтехнологов", социологов и тому подобной публики.

И в случае рассмотрения комплексного явления с множественными взаимозависимостями как в настоящем,так и в будущем,вероятность погрешности в оценках возрастает многократно.Об этом никогда не говорится в открытую,поскольку неолиберализм всеми силами поддерживал и поддерживает иллюзию "социальной стабильности". Если ошибки и признаются впоследствии, то признание об этом, что называется,"цедится сквозь зубы".Между тем как вполне возможна ситуация, когда решение буржуазного правительства---принятое без учета временной динамики его вероятных последействий--может в дальнейшем в буквальном смысле стать костью в горле у всех его некогда-поборников.К одному из таких фундаментальных просчетов,вполне позволяющему усомнится в политической сметке буржуазии, относится законопроект греческого правительства в кратковременный период "реставрации" демократических ценностей,пришедший на смену военной хунте1967-1974 гг.Ключевым императивом данного закона было наделение всех университетов на территории Греции правом на административную и юридическую автономию.Являясь абсолютно беспрецедентным в законотворческой практике, это положение явилось прямым следствием революционных волнений 1973 года в Афинском Политехническом Институте--потопленного в крови студенческого восстания, и олицетворяло своеобразную "шоковую реакцию" наиболее прогрессивных либеральных кругов на возможность повторения череды кровавых событий.Следовало оградить цвет и будущее нации от тех испытаний,которые выпали на их долю во время диктатуры,заодно как можно быстрее снискав расположение вечно непокорного и мятежного студенчества и обезопасив его столь царской подачкой хотя бы на время.В соответствии с этим законом, переступать границы университетских корпусов представители полиции и армии больше не имели права, надзор за правопорядком осуществлялся силами организуемых студентами на местах дружин и инициативных групп.Исключения в этом категорическом правиле были законно не обусловлены,поэтому даже преследуемый полицией по пятам преступник мог укрытся на где-нибудь в университетском кампусе и быть уверенным в своей абсолютной безопасности(если, конечно, он поладит с его исконными обитателями) История знает только один пример столь радикального отмежевания части городской территории от вторжения в ее пределы сил правопорядка---присваивание во Франции 10-15 вв. определенным церквям и соборам права называтся "убежищем", позволявшим приютить под их сводами десятки отверженных обществом.

После непродолжительной оттепели и периода реставрационной эйфории, удавка на шее греческого общества стала затягиватся все туже и туже.Громогласный процесс над членами хунты и показушный демонтаж ее репрессивных механизмов лишь намеренно оттеняли воссоздание почти в чистом виде ее господствующей идеологии.Компартия Греции уже не была под запретом, но усиленным попыткам ее бескровной дискредитации вполне отдали бы должное более прямолинейно действовавшие вояки, наверняка из тюрем пристально следившие за возрождением почти в чистом виде всего того, за что они боролись более непосредственными методами--сегрегации общества по имущественному признаку, сосредоточении национального достояние в руках западного капитала, милитаризации экономики, катастрофического урезание социальных выплат и отчетливого желания попасть под крылышко западного военно-политического блока.Для рядовых граждан почти все вернулось на круги своя,разве что во время многочисленных кризисов и экономических систол на улицы не выводились танки и войска.Взамен всего этого вполне в духе неолиберального "гуманизма" проводились масштабные медиа-кампании, поднимавших невероятную апологетическую шумиху и пламенно заверявшие всех встречных и поперечных, что перманентный спад экономики и густая сеть американских военных баз на территории Греции, это, пользуясь геббельсовской фразеологией, не более чем выравнивание растянутой линии фронта и отход на заранее подготовленные позиции.Кажется, впору было бы полностью и навсегда позабыть все клятвенные обещания о невозможности восстановления чуть-чуть подретушированной и облагороженной диктатуры? Ан нет,наряду с прочими нежеланными обстоятельствами(подьем рабочего протестного движения, активизация левых элементов в профсоюзах) либералам пришлось вкусить плодов от собственной великодушной неосмотрительности, когда плебейскому студенчеству была дарована своеобразная хартия вольностей.

Неожиданно оказалось, что присмиревшие одно время университеты вдруг стали рассадниками опаснейшей злокачественной заразы---нового витка диссидентского движения.Неожиданно оказалось, что рядовой университет может в считанные часы превратится в осажденный бастион, в котором осаждающие благодаря своей полнейшей изоляции от карающей длани закона могут вынашивать сколь угодно крамольные замыслы.Постепенно из опыта столкновения интересов студентов и правительства выкристаллизовалась совершенно особая тактика борьбы с режимом, выразившаяся в самопровозглашении отдельных университетов "сквотами"--обособленными стачечными коммунами, и последовательном саботировании учебного процесса.В огромном множестве случаев она выявила готовность властей идти на уступки ценой возобновления нормального функционирования учебных заведений.Правом убежища бесконтрольно пользовались и леворадикально-экстремистские элементы, для которых территория университета могла стать на время спасительной гаванью посреди бушующего океана политических преследований. К непосредственному результату существования "сквотов" относится и невиданный всплеск политической сознательности среди греческой студенческой молодежи.И это неудивительно, поскольку в своеобразных анклавах политического свободомыслия наверняка находили приют самые радикальные идеи о необходимости социального переустройства. Наряду с тактикой рабочих стачек и забастовок, подобные молодежные антиправительственные выступления попортили капиталистам во власти немало крови, заставив не раз и не два пожалеть о содеянном "благодеянии".Невольное подкрепление позиции классовых врагов во все времена считалось актом политического слабоумия и безвольности---хотя вполне справедливо и предостережение Маркса об опасности недооценки плутократии.За собственную оплошность она мстила и мстит безжалостно, всеми силами ввергая греческое общество в пределы неолиберального канона и порываясь под покровом различных уловок отменить судьбоносный для греческих левых закон.Собственноручно подписанный национальной буржуазией законопроект стал орудием спонтанной революционизации греческого общества, неимоверно упрочивая его социалистические позиции и выгодно утверждая эту страну в качестве одного из первоочередных объектов марксисткого анализа.