Вспороть ткань истории.Загрузить в матрицу смертельный вирус.Усомнится в благовествованиях велеречивого повелителя судеб.Переделать мир на свой собственный лад...

При всей видимой фразерской расхожести этих крылатых выражений, они все же сохраняют тождество в одном.Все они предполагают упорядоченный и укоренившийся в сердцах и умах миропорядок--присваивающий почти всем его обитателям свойство созерцательного непротивления.Спасительное "почти" совершенно закономерно ускользает из поля зрения всех смиренных и богобоязненных овечек, трепещущих перед авторитетом власти--земной ли, небесной ли.Но в этом малоприметном слове ныне заключена единственная осязаемая надежда человечества на порывание с порочным кругом капиталистического общества.

На протяжении веков из готового к самозакланию стада выбивались самые различные, и, на первый взгляд, достаточно случайные люди.Мог ли страдающий тяжелым недугом мальчик по имени Эрнесто Гевара де ла Серна, из среднестатистической южноамериканской семьи, предположить, что уготованная ему судьба сделает его живой легендой еще при жизни? Скорее, он счел бы это просто досужей побасенкой из числа тех, которые любили рассказывать гринго простодушные индейцы.Однако судьба следует своим тайным линиями,даруя одним бесчестие и забвение, иных же--оделяя судьбой вполне под стать античным преданиями о подвигах богоподобных людей и бесстрашных героев.

Долго ли, коротко ли, но начитанный мальчик последовательно преображался в прямодушного юношу с присущим этим годам, как принято говаривать, "максимализмом".Последний по существу выражался лишь в том, что юный Эрнесто Гевара по складу своего ума и характера осмеливался глядеть на вещи прямо и не отворачиваясь, какими бы нелицеприятными они ни были. Жизнь представала перед ним в своих истинных цветах и красках, не будучи ретушированной шорами калечащего индивидуальность буржуазного воспитания.Его семья всегда относилась к той общественной категории, которая представляла из себя низшие слои среднего класса--поэтому буржуазные предрассудки более зажиточных семей и абсолютная узость кругозора невежественной бедноты были ему равно неизвестны.Никто и ничто по сути не препятствовало его развитию в том направлении, которое могла ему подсказать та или иная степень разумной устроенности отведенного ему жизненного пространства.И пожиная плоды жизненного опыта, он с горечью и гневом взирал на горстку заносчивых и живущих в умопомрачительной роскоши богатеев, не особенно пекущихся о благе тысяч и тысяч полунищих и безграмотных обитателей аргентинских трущоб. Голодные массы безжалостно перемалывались шестернями капиталистической машины угнетения, будучи принужденными до кровавого пота трудится на плантациях и фабриках пришлых европейских колониальных магнатов.Коренное население --индейцы--расценивалось высокомерными собственниками как разновидность тягловой скотины, не заслуживающей даже малейших поблажек и подлежащих эксплуатации вплоть до полного износа.Карманные поддакивающие власти и купленное правосудие всегда вторили преступлениям буржуазии или прямо покрывали их.И именно в вынужденной констатации того, что мир еще очень далек от совершенства, закладывались еще полуосознанные и нечеткие политические убеждения будущего Че.Вспышки молний грядущей революции блистали пока в огромном отдалении от него..

Затем последовала череда событий, перековавших все смутное недовольство существующим миропорядком в последовательно сложившееся марксистское мировоззрение.Эрнесто долгое время подвергался влиянию "революционной страды" в Гватемале, но разгром народного восстания в этой стране реакционными элементами стал для него верительными грамотами при его судьбоносной встрече с кубинскими авантюристами--братьями Кастро.Континентальная революция все еще ждала своего часа, и Эрнесто принимает решение принять участие в революции островной, справедливо рассудив что последовать за обретенными единомышленниками он сейчас может без малейшего урона для своих идеалов.Аргентинец чувствовал себя среди кубинских товарищей как рыба в воде, получив из их рук свое потрясшее мир прозвище--Че, которому суждено в дальнейшем будет стать сакральным именем Бога Революции..Но это произойдет затем, а пока он переплывает на утлой посудине "Гранма" Мексиканский залив и причаливает к берегам Кубы, едва не умерев в пути от астмы, скитается по джунглям и теряет одного за другим своих кубинских товарищей-- в стычках с регулярными частями проамериканского диктатора Батисты."Коренной перелом" в уже почти проваленной экспедиции Фиделя наступил в горах Сьерра-Маэстры, где партизанам удалось реорганизоватся и привлечь на свою стороны массовое крестьянское движение.После пополнения поредевших рядов многими сотнями новых борцов, впервые стало возможным говорить всерьез о захвате личной цитадели диктатора--столицы острова Гаваны.Ее триумфальное взятие 1 января 1959 г. поставило точку в его науськанном американскими империалистами правлении..и приоткрыло новую главу в жизни Че, подошедшего к воплощению своей мечты как никогда близко и уже награжденного высшим званием в повстанческой армии--званием команданте.

Для Кубы война закончилась.Для всех соратников Эрнесто она с уничтожением проамериканского режима также отошла в область туманных преданий, сменившись общепризнанной потребностью создания действенной экономической социальной модели без ничтожных последышей капиталистического строя.Для самого Че однако не существовало ни малейшего противоречия во все более мирном окружающем его жизненном укладе и все более обостряющихся противоречиях в стонущей под гнетом капитализма громадной Южной Америке, вне крохотного Острова Свободы на ее задворках.В его прощальном письме кубинскому народу и Фиделю был брошен клич: "Борьба должна быть продолжена! Наши завоевания должны простерется на всю континентальную Америку, на всю территорию обеих Америк! Я не имею права ограничиватся какой-то тыловой ролью, пускай и значительной, в то время как от искры кубинской революции может вспыхнуть весь мир..."

И он тайно покидает Кубу, оставив там пост министра экономики возрождающейся страны и возможность мирной жизни в окружении повсеместного почета.Вместе с немногими верными товарищами, он направляется в тысячекилометровые джунгли материковой Боливии чтобы поднести тлеющий фитиль к бикфордову шнуру нового социального взрыва..считая все предпосылки для этого представленными почти в чистом виде.Невежественное забитое крестьянство, кабальные условия труда для шахтеров, открытая гегемония американских корпораций и беззатенчивое использование ими национального достояние, бессловесный опереточный президент, концентрационные лагеря для забастовщиков и диссидентов, ропщущий народ--многое говорило в пользу того что коллапс системы близок. В этих условиях даже немногочисленная герилья могла бы стать катализатором всеобщих революционных возмущений, или хотя бы могла явится причиной затяжной гражданской войны прогрессивных и реакционных сил с достаточно неопределенным исходом."Орудиеммарксисткого провидения" вполне могла стать горстка пассионариев, подвигнувших своим примером широкие массы на разворачивание борьбы до победного конца.

Но колесо фортуны не выбросило выигрышного номера.С самого начала герильи почти все шло не так как надо.

В этом не было ни малейшей вины Че, поскольку непростительно многое зависело от действий его союзников в этой стране, в частности от Боливийской коммунистической партии, которая показала себя лишенной права быть достойной подобного содружества.В результате ошибок и просчетов руководства партии герилья изначально оказалась в невыгодном положении, была изолирована от внешнего мира и лишена притока добровольцев в ее ряды.Сыграло свою роль и настороженное отношение крестьянской массы к "иноземным захватчикам", расценивавших кубинцев лишь как шайку оказавшихся на их землях грабителей.Это повлекло за собою доносы и наушничество охотившейся за партизанами армейской разведке, зачастую из лучших побуждений.Дезертирство немногих местных добровольцев, ранения многих хороших бойцов,гибель в засаде,устроенной предателем, лучшей части отряда, отсутствие связи с внешним миром и невозможность сообщить Фиделю о своем положении..над герильей словно витал злой рок.

Все это вместе взятое привело к полному унитожению экспедиции Че в урочище Юро 6 октября 1967 г.В последнем бою против двух десятков изможденных людей были брошены примерно шесть сотен солдат из отборной "рейнджерской" части , эксклюзивно натасканной американскими военными советниками.Самого Че поспешно расстреляли двумя днями спустя по личному распоряжению набитого подобострастием американского чучела--президента Барриентоса, согласовавшего это решение со своими американскими хозяевами.Ненавистный капиталистам идол пошатнулся, закачался...но не рухнул, а выстоял.Ибо образ Че был канонизирован его деяниями еще при жизни, и как бы ни сложилась его дальнейшая судьба, его стойкость и острейшее чувство справедливости уже легли в основу сложенной о нем фантастически ирреальной были.